Клиника Зла
«… В общем, история поворачивается таким образом, что понятия вроде бы специфически очерченные – клинические, вдруг, начинают соприкасаться с категориями, хотя и насущными, но относящимися к запредельному.
Здешнее и нездешнее встречаются в человеке.
Размытые смыслы добра и зла внезапно оказались сконцентрированными в конкретных реалиях актуальных состояний нашего существования. Прорыв вечности в повседневность осуществился.
С другой стороны, мы являемся свидетелями того, как в массовой форме тематика добра и зла муссируется моралью, построения которой, сочетаясь со статическим статистическим общественным мнением, утверждают свои вердикты, наивно призывая человека быть «хорошим» и «добропорядочным».
Однако, очевидность таких практик, как врачебная и психоаналитическая, показывает, что проблема зла выходит за рамки морали и никак в них не удерживается. Возможно, некоторые социологические объяснения по поводу окружающей среды, классового или политического неравенства, невежества и людской агрессивности в какой-то мере и способны акцентировать внимание на мысли о существовании зла как самостоятельного аспекта, внедренного в наше бытие, но мы и в этом случае остаемся перед лицом того неумолимого факта, что бездна простирается внутри нас самих. И вопрос остается открытым – почему в отношении нас совершается зло, и почему мы сами его совершаем? И, в конце концов, что, собственно, есть это самое зло и, главное, чем оно отличается от добра?
Наиболее распространенный ответ, который мне приходилось слышать от представителей публики, идентифицирующей себя с «интеллектуально подкованной», «философски осмысляющей», «мыслящей» частью населения, заключался в том, что между ними нет принципиальной разницы, что это две стороны одной и той же медали, что они диалектически относительны и так далее и в том же духе. Вместе с тем, мое предложение использовать подобные разъяснения в качестве помощи тем, кто оказался в ситуации страдания, и применить их к себе самим, своим детям и близким, почему-то успеха не возымело. Воодушевленная ретивость речей куда-то улетучилась, как только обозначилась конкретная возможность облегчить мучения тяжелого больного, жертвы насилия, униженного ребенка, или того, кто совсем недавно потерял близкого, напрямую обратившись к ним: «Полноте вам переживать, ведь, в сущности, то, что произошло с вами, на самом деле, есть выражение диалектической дуальности, в общем-то, ни плохого и ни хорошего проявления глобального космического порядка. Вытрите слезы, успокойтесь, подышите праной, напитайте свои каналы тонкими субстанциями и поймите, что все относительно».
Как только дело доходит до собственной личности, всякий интерес к теоретизированию пропадает. И любая трагедия, или драма, нашей конкретной жизни воспринимается как столь же конкретное зло.
Итак, зло конкретно и реально. И оно переживается также насущно, поражая существо вторжением в его существование. Остается только выяснить место его обитания.
И, поскольку речь заходит о человеческом, то где, как не в человеке искать его?»
