Гномон. Компенсаторно-ролевая теория неврозов (психономический подход)

"Невроз – это неспособность переносить неопределенность."
З. Фрейд

Часть первая
1.
Зигмунд Фрейд допускал, что в праисторические времена неврозов не было.

Скорее всего, это так. Неврозов не было, потому что было не до неврозов.

Была насущная необходимость выжить и утвердить себя в реальности.

Утвердить себя в реальности, изменить мир и продолжить своё существование – такова первостепенная необходимость, перманентным вызовом являвшаяся нашим предкам. К слову сказать, в Библии описаны случаи психозов, но не приведено ни одного описания невроза.

2.
Мир нёс в себе угрозу. Надо было защитить себя от этой угрозы.

Чтобы защитить себя от угрозы, исходящей от непонятного мира, стоило придумать, изобрести способы защиты. Необходимость побуждала изобретать орудия труда – чтобы возделывать землю, и оружие поражения – чтобы охотиться на зверя. Люди стали трудиться и убивать технологически.

Мир нёс в себе таинственное очарование. Чтобы запечатлеть эти волны Прекрасного, надо было придумать, изобрести способы подобного запечатления. Потребность заставила изобрести религию и искусство. Люди стали поклоняться Неведомому, молиться и петь песни.

Во всех случаях мозг получал задачу. И мозг работал.

3.
Следовательно: вопрос работы мозга – это вопрос выживания.

Работа мозга – это: гарантия выживания самого мозга, особи, в которую этот мозг встроен и, более того, всего, племени – маленького коллектива, собравшего в единство не только определённое количество тел, но и соответствующее количество мозгов, интегрированных в целостную систему – интеллектуальную сеть.

Работа мозга возможна тогда и только тогда, когда перед ним стоит задача.

Если задачи нет, мозг не получает работу. Но отсутствие работы есть угроза выживанию.

4.
Люди не озадачивались поиском задач. Задачи их сами находили и озадачивали, ибо выплывали со всех сторон. Мир бросал вызов. На это вызов надо было ответить. Люди отвечали – выживали – развивались.

Вместе с тем, один человек не мог решать все задачи с одинаковой эффективностью. Кто-то лучше делал одно, кто-то – другое. Так появилось ролевое распределение – у кого острое зрение, тот определялся в охотники, у кого острый слух, тот назначался в ночные дозорные и т.п.

В любом случае – определённые способности обусловливали соответствующий им род занятий. Так у каждого появилась своя миссия, свое пред-назначение. К чему предназначен, на то и назначен. Всё просто, чётко и регулятивно. Перед каждым ставилась его индивидуальная задача, которая должна была решаться индивидуально, но – ради множества как целостного единства.

Если задача решалась плохо или она не желала решаться, то подобного рода "уклонение" от своей миссии, своего предназначения могло дорого обойтись. Времена были суровые, и аргумент вроде трудного детства или затянувшегося эдипового комплекса пройти никак не мог. В таких случаях вместо психотерапевта работал палач. Так что тема способностей являла собой не столько вопрос престижности и статусности, сколько необходимость всё того же выживания.

5.
Однако, для решения задачи одних способностей мало. Два человека с одинаково острым зрением – не обязательно два равных по эффективности охотника. На одного зверь сам выходит и "подставляется под копьё", от другого удирает, или, что хуже, раздирает бедолагу в клочья, лишь выплёвывая копьё, как досадную косточку.

Одних способностей мало. Это знал и Наполеон – который отбирал генералов не только по факту того, что они знают, или умеют, но и "тестировал" их на фактор везения. Невезучий военачальник, как невезучий игрок – обречён проигрывать.

К способностям прилагается некий набор личностных параметров, которые принято называть психотипом.

Получается экзистенциальная формула: Способности + Психотип = Характер. То есть: Характер – это сумма способностей и психотипа. И, как известно - Характер на входе, судьба на выходе.


6.
Прилагая характер к миссии (роли в системе) получаем релевантное распределение функций, например:
эпилептоидный – вождь,
паранойяльный – охотник, первопроходец,
шизоидный или шизотипический – шаман,
истероидный – устроитель вечеринок с плясками вокруг костра, племенной "массовик-затейник",
ананкастный – племенной "бухгалтер",
гипотимный – подмечающий изъяны и недостатки,
гипертимный – племенной заводила, комиссар,
психастеник – племенной артизан.
…
Итак: в древнем обществе неврозов не было.

Неврозов не было потому, что человек был тотально мобилизован – тотально задействован в процесс реализации чётко заданной функции.

Мозг человека был мобилизован и задействован для решения задачи. Мозг выживал и жил. Разуму некогда было рождать чудовищ.

Часть вторая.

7.
Со времён праисторических вплоть до нынешних – постисторических – многое поменялось, но ничего не изменилось.
Архетипическая матрица функционирует в своём константном режиме. Модифицировались лишь термины и дискурсы: вместо племени имеем "общество", "социум", вместо вождя – руководящую фигуру, вместо шамана – эксперта.
Цивилизация, дав человеку возможность быть праздным, освободила его мозг от насущной потребности решать задачи.
Но мозг Должен! – решать задачи. Это его эволюционная программа. Отсутствие проблемной задачи для мозга – угроза его выживанию.

8.
Каким способом мозг борется за своё выживание? Или, вернее – какими способами?
Первое: он начинает сам искать проблемы. И, находя их, приступает к их решению.
Второе: он ищет возможности самостимуляции. Данный вариант точно описал Конан Дойль – в образе гениального Шерлока Холмса. Если мозг того, не получал, задачу, то получал изрядную дозу кокаина.
Третье: невроз.

9.
Невроз есть экзистенциальная галлюцинация. Чтобы сократить определение, назовём данное состояние -Прегаллюцинация.

"Пре-" означает, что речь не идёт здесь об истинных галлюцинациях при психозах экзогенных или шизофренических псевдогаллюцинациях в форме "голосов в голове". Прегаллюцинация не психотична. Она, скорее, напоминает грёзы наяву нормального обывателя. Можно сказать и так: человек галлюцинирует, но не подозревает об этом. Согласно Арнольду Минделлу, мы и днём, в состоянии бодрствования видим сны, только не осознаём того, вытесняя видения.

В обыденной жизни мы все слегка прегаллюцинируем в отношении друг друга, не зависимо от типа отношений. В самом человеческом существовании присутствует тема раздвоенного существования – между действительностью факта и прегаллюцинаторной реальностью грёзы.

В невротическом существовании лейтмотив раздвоенности обостряется. Приведём пример. Представим себе обычного служащего – тихого, мирного, скромного. Таковым он является в реальности фактов, то есть нашей конвенциональной действительности. Но его мозг прегаллюцинирует, что он, допустим, – воин в стане врагов, или охотник, спасающийся от саблезубого тигра. Такова его квазиреальность (почти всегда – неосознаваемая). И что же происходит? Мозг "получает" задачу – "бейся или беги". Для обоих действий нужен адреналин. И что же? Адреналин выбрасывается массивной дозой. В квазиреальности происходит экстремальное действие – воин бьётся с соперником, или охотник – со зверем. А в реальности факта – в метро, такси, за рулём ли, или на прогулке – никакой битвы нет. Что же есть? Паническая атака!

27.3.18 (Вт)

Продолжение следует