Отступление в семиотику. Продолжение2

140.

Знаки-символы – это знаки, которым не свойственна природная мотивированность означающего означаемым, и это такие знаки, которые практически отсутствуют в коммуникациях животных, являя, тем самым, выход психической организации на уровень проявления способностей к построению абстракций.

Функциональный изоморфизм свойственен именно подобной способности.

 

Понятие "символ" происходит из сочетания индоевропейских корней se- "связывать" и uel- "говорить", "воля".

Греческое слово Symbolon переводится как "знак, примета, признак", Symbolos – "предзнаменование".

В Евангелии от Филиппа говорится: "Истина не пришла в мир обнаженной, но она пришла в символах и образах".

Саллюстий же полагал, что "Мир есть символический объект".

 

Согласно Хуану Эдуардо Керлоту, основные принципы символизма базируются на древнейших космогонических и антропоморфных прозрениях цивилизации:

1. Всё значимо. То есть ничто не бывает лишенным значения.

2. Всё связано. То есть ничего не независимо.

3. Количество есть выражение качества и наоборот.

4. Всё структурировано. То есть любой элемент Существующего включен в некий смысловой (семантический) ряд.

5. Смысловые ряды соотносятся друг с другом.

 

В этих изначальных положениях символизма нетрудно увидеть оформление того подхода, который в настоящее время называется системным.

 

С точки зрения скриптосемиотики механизм символотворчества сходен с механизмом смыслообразования.

Оба отталкиваются от денотата и выходят в открытое пространство n-мерных соответствий, сочетаний, отображений, морфизмов (связей и превращений).

Возьмём, к примеру, понятие "ключ" в одном из его денотатов "дверной ключ", согласуясь со словарным определением (П.Я. Черных. Историко-этимологический словарь современного русского языка, 1999) – "металлическое приспособление (род маленькой клюшки), с помощью которого отпирают и запирают замок". Можно и без обращения к словарю, а исходя из собственного опыта, "своими" словами определить данное понятие: "ключ, это приспособление, с помощью которого открывается и закрывается замок", или ещё проще – "это то, посредством чего я отпираю и запираю свой замок". В любом случае мне ясно, что из себя представляет данный предмет по его родо-видовой принадлежности: [ключ] (вид) – это: [инструмент, приспособление] (род), и мне понятно его служебное предназначение (функция) – открывать и закрывать замок. Таким образом, моё понимание ключа, исходящее из его денотативного аспекта, довольно прозрачно, по-своему чётко, осознанно, тривиально, обыденно и практически полезно.

Порождая цепочку смыслов из понятия "ключ", я могу разнообразить данное понятие, наполнить его более "живым" содержанием, в которое будут входить новые понятия: "мой дом", "моё жилое пространство" и т.д. Моё описание станет более "уютным", разнообразным, сюжетным, пространственным, но, всё равно, останется в пределах той же предметно-функциональной схемы представления.

Теперь заглянем в словари символов.

Х.Э. Керлот: "Ключ является неотъемлемым атрибутом многих мифических образов, в том числе и Гекаты. Это символ мистических тайн и задач, требующих особого решения, а также символ средств для исполнения заданного. Иногда ключ как бы "впускает" в преддверие подсознания… Связь символов голубя и ключа означает дух, отворяющий врата небес… Знание, заключённое в инициации". (Словарь символов, 1994).

Дж. Купер: "Осевой символ, включающий в себя власть и возможность всё открывать и закрывать, связывать и освобождать. Ключ также означает освобождение, знание, тайны, инициацию. Он тесно связан с символизмом Януса – бога, связывающего и отпускающего, изобретателя замков и бога инициации. Янус держит Ключи Власти, открывающие и закрывающие, а также ключ к двери, дающей доступ в область богов и людей…". (Энциклопедия символов, 1995).

Ганс Бидерманн: "Символический предмет, характеризующий также "разрешающую и связывающую" силу его владельца. Этой силой в церковной сфере наделён, согласно Евангелию от Матфея (16:19), апостол Пётр. Из-за того что он часто изображался с большими ключами, его считали в народе "стражем небесных врат"… ()

 

Из описаний видно, что в символическом представления понятия область его смыслов уходит далеко за пределы обыденной прагматики. Здесь предмет предполагает уже не только знание его значения (денотата) и осмысление (отыскание концептов, коннотоатав) его возможных использований, но и толкование, которое возможно тогда, когда мы соприкасаемся с неким шифром. Собственно говоря, у древних греков символы  и представляли собой подходящие друг к другу по линии облома осколки одной пластинки, складывая которые, опознавали друг друга люди, связанные союзом наследственной дружбы. То есть, изначально символ мыслился как пароль, тайный знак, по которому опознают и понимают друг друга "свои".

В этом плане символ уже отличается от ассоциативного коннотата (концепта), он не просто смысл, он – зашифрованный смысл, понятный лишь для "посвящённого" и не постижимый для профана (в данном случае слово "профан" используется в его историческом и буквальном значении – "непосвящённый" и не несёт презрительного оттенка, которое вкладывает в него бытовое, профанное сознание).

Символ неизменно предполагает наличие По-ту-стороннего – находящегося по ту сторону этого – обыденного, обыкновенного, привычного, "обжитого", каждодневно узнаваемого мира. Устанавливая связи между мирами, он в своей "операциональной" составляющей совпадает с процессуальностью образно-метафорического мышления. Вместе с тем, в отличие от метафоры символ может переносить свойства с одного предмета на другой и устанавливать между ними соответствия не столько для взаимоописания этих предметов, сколько для отсылки к "неописуемому". В отличие же от образа символ остаётся "прикреплённым" к своему денотату, с которым связан изначально, требуя не только переживания, но и толкования. При этом сила символического толкования заключена в его многозначности, полифоничности и динамике перехода от смысла к смыслу. Находясь как бы между понятием и образом, символ "взрывает" денотат, расщепляя его однозначность на каскад цепных реакций, порождающих новые смыслы, и организует образ, стягивая его к концентрированной однозначности. Тем самым символ отличается от эмблемы, которая, как правило, трактуется в рамках однозначных соответствий. Например, значок с чашей, обвиваемой змеёй, является не символом, но эмблемой медицинского работника. Как символ указанное изображение начинает работать на гораздо более глубоких уровнях, подразумевающих актуализацию мифологических и архетипических пластов.

Будучи ино-сказательным, символ не является аллегорическим иносказанием, которое снимается простой подстановкой прямого смысла, как в басне.

Отличаясь от притчи и мифа, символ не обязательно реализуется в развёрнутой нарративной (повествовательной) форме и может сжиматься до одного знака. Хотя, и достаточно пространное повествование способно быть именно символом. Таковы, например, евангельские "притчи", которые более резонно воспринимать именно как "параболы", глубинно символические структуры, раскрывающие многомерность мистических знамений, нежели только как рассказы морально-назидательного содержания.

 

В отличие от остальных знаковых ситуаций символическое миропонимание базируется, прежде всего, на явлении общей корреляции между:

1) Видимым и Невидимым

2) Вещественным (Материальным) и Невещественным (Духовным).

3) Внешним и Внутренним.    

Весьма чётко понимание символа как соотношения видимого и невидимого сформулировал Ап. Павел в Послании к Римлянам (1:20): "Ведь невидимое Его от создания мира – в творениях понимаемое видится". (Цитата дана по: Новый Завет на греческом языке с подстрочным переводом на русский язык. СПб, 2002. В синодальном переводе высказывание выглядит так: "Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы…").

Такое троичное единство соответствий          и составляет "символический модус бытия" объекта.

Что касается соответствия Внешнего и Внутреннего, то здесь легко выявляется между ними такой же тройственный принцип аналогии (изоморфизма):

 

1. Общий исток обоих миров.

2. Влияние психического на физическое.

3. Влияние физического на психическое.

 

Как уже было сказано, с операциональной (но не методологической) точки зрения смысловая структура символа сходна со смысловой структурой метафоры.

Сравнение по аналогии: Объект – Объект. Пример: Огонь и Солнце.

Объектное каузальное сравнение: Объект – Его свойство. Пример: Солнце – Поддерживать жизнь.

Субъектное каузальное сравнение: похоже на предыдущее, с той лишь разницей, что здесь соотносятся внутреннее качество или состояние, свойство субъекта с внешним объектом. Пример: Фаллос – Змея.

Функциональное сравнение: основывается не на объектах, а на их действиях. Пример: Гнев – как разъяренный бык.

 

Символы не бывают изолированными. Они появляются группами, порождая символические композиции, – и тогда мы говорим о таком понятии как Символический синтаксис - и развертываются:

1. Во времени (повествование).           

2. В пространстве (эмблемы, графика).             

3. Во времени и в пространстве (сновидения).          

 При этом важно учитывать, каковы:

1. Ориентация символа (например, огонь, направленный вниз означает эротическое желание, а вверх – очищение).       

2. Расположение объекта.           

3. Комбинация символов (что порождает совокупное значение).      

 

Символизация наряду с абстракцией и метафоризацией является основным рычагом креативного интеллекта, а степень способности к символизации отражает степень мощности интеллекта.

Но, каким бы интеллект ни был, в любом случае, мир есть, по образному выражению Бодлера", "лес символов".

И все мы – обитатели этого леса.

15.9.18 (Сб)

 

Продолжение следует